Как бы сайт

Жаркий летний день в небольшом городке под Самарой.
Я шел, утопая в ароматах цветущих садов и железной дороги. Будто из другого измерения под ногами возник ниоткуда, соткался из солнечных зайчиков рыжий маленький котенок. Только что его не было, и вот — сидит и молча смотрит на меня. Грязный, с поломанным кривым хвостом, слезящимися больными глазами, тощий, как осенняя рыжая ветка..

А какой получился красавец! Сам искристо-рыжий, белоснежный длинный мех на животе и кончиках лап, белый треугольник на лбу и смешение белого и рыжего в огромном, поразительно пушистом хвосте, который золотился в солнечных лучах, как будто на кончике каждого рыжего волоска сияло своё маленькое солнце. Хвост так и остался кривым, но это было незаметно, ибо таскал он его гордо распушив, как бело-рыжее знамя..
Я всегда поражался — как он умудрялся сохранять эту белизну.. Хотя — он был домашним.. И повсюду, даже к родителям в сад он ездил в специально для него сплетённой моим отцом корзинке..

Наверное, один из его родителей был белым персом. Проезжим персом.. Этим же, вероятно, объяснялся факт его физиономического отличия от местных котов. У них морды.. этакие рязанские, что ли, широкие.. хоть и чуточку разные, но все, в общем-то, похожие друг на друга, как для белого человека — китайцы.. А у Ипполита — интеллигентная, утонченная книзу..
Да, да — Ипполит. Из-за физиономии, к которой никак не подходили банальный Васька, затасканный Рыжик или заимствованный Бакс.. Ну и сыграла такая аналогия — Ипполит Матвеич Воробьянинов, он же Киса (12 стульев, Ильф и Петров)..

Когда я засветло уходил на рыбалку, он, урча, терся рядом, а за полчаса до моего возвращения садился у двери и молча ждал. Молча нюхал рюкзак, молча глазел на плещущихся в ванне карасей, молча сидел и ждал, пока чиститься рыба..
Он как будто знал, что я не люблю кошачий ор.
Голос Ипполит подавал, когда сигнализировал, что надо бы освободить уже его горшок и когда я собирался уйти без него. Он прыгал в свою корзинку и выглядывал оттуда, мяукая с мольбой и надеждой.. Пикантная, неаппетитная, но немаловажная деталь: он никогда не гадил. Если никого не было дома, а специальный кошачий горшок с двойным дном оказывался полон,- он терпел! Сутки, двое.. бедолага..

Он по настоящему грустил, когда я уезжал, и бескорыстно радовался, когда я возвращался.
Он вообще чувствовал, когда я вернусь. Бывало, я отсутствовал недели по 2, на это время оставляя Ипполита у родителей. За день-два до моего приезда он садился в прихожей и смотрел на дверь, словно гипнотизируя, сгущая пространство и укорачивая время.. а может молился своему кошачьему богу, чтобы со мной ничего не случилось..
Он спал у меня на груди, обнимая обеими лапами, уткнувшись мне в шею и дыша, как ребёнок..
Иногда Ипполит обижался. Тогда он подолгу сидел в углу, отвернувшись, молча изучая стыки обоев, и только кончики ушей выдавали его интерес к происходящему за спиной. Сидел, уткнувшись в угол и ждал, хитрец, когда я попрошу у него прощения. И я просил! Раз, другой, третий. Сначала он поворачивал голову, глядя с обидой и укоризной. Потом на моё «Ипполит, ну Ипполитка..» издавал вопросительное «Мрр?» и уж потом только подходил, все ещё недовольно топорща хвост, и позволял взять себя на колени, прощая..
Он всегда меня прощал..
Наверное, даже тогда, когда я однажды уехал навсегда.

..Может быть, он и теперь ещё иногда сидит под дверью, молясь, чтобы со мной ничего не случилось