Как бы сайт

В моём телефоне нет её имени.
Менялись провайдеры и номера, города и телефоны, мужчины и женщины.. Даже век поменялся, а она всё так же значилась в моих телефонах – «Родинка», лишь изредка превращаясь в безымянное «1», когда, согласно лунному календарю и глупости юности, ссорились невзаправду, даже расставаясь надолго.
Родинка..
Одна, как Родина.
Моя, как родинка.
Родная, как сам.
Я вернулся из восьми нездешних лет, поменяв смыслы, отогреть душу.
Не уронивший слёз на трёх десятках скорых похорон под ружейный хлоп над неструганым крестом из дикой хурмы, плакал в её ладонях, теплея малахитовым камнем.
Просыпался ночами, боясь проснуться, а вдруг – лишь сон?
Но нет,- убеждался,- сопит, на груди у меня притаившись. Она. Живая. Моя.
Засыпал, улыбаясь, завидуя себе и баюкая в нас что-то бОльшее, чем любовь.
*
– Ты где? – спросила, хрипло отзвенев моим древним самсунгом.
– Ой, а я тебя вижу! – обрадовалась,– Оглянись!
Я обернулся.
Она махала мне свободной рукой с той стороны перекрестия перекрестка, что-то говоря в мобильник, а я не разбирал слов,- давно пора менять телефон.
Солнце напротив, там же, где и она, слепило, глаза заслезились, словно собираясь вытечь, перекрёсток размазался чернильным наброском, урчание машин заикнулось истеричным ломаным визгом покрышек, сердце и время остановились в унисон..

Она будто прилегла, вдруг безмерно устав, и люди столпились вокруг удивлённо:
– надо же как сморило.. прямо посреди перехода..

Подошел.
Поправил платье.
Вытер маленькую капельку крови с некрашеных губ.
Взял руку. И не почувствовал сердца.
Я хотел умереть.
И, видимо, умер.
Потому, что теперь-то – зачем?..

И где-то далеко-далеко тоненько-тоненько уже скулила сука, сожравшая мою память.
*
Хотел закричать, не от боли, от горя, но уже забыл, что это значит, и перестал понимать, потому, что вообще – перестал.
И всё, что осталось, это свет и горе. Свет был черствый, а горе было слишком.

Очнулся вдруг, судорожно вздохнул, собираясь взвыть.. выдохнул.. вдохнул опять, уже спокойнее, выплывая из судорог, начиная быть.
Телевизор мелькал рекламой; за окном, приглушенная пластиком, ныла сигнализация; рука затекла, сердце бухало, вколачивая секунды, как осиновые колья, в ребра ночного кошмара.
Родинка тихо дышала, постелив под голову мою руку. Балуясь, задержал дыхание, перестал дышать, улыбаясь, как добрый дельфин, зная, что сейчас будет, и каждый раз удивляясь. Завозилась, сбивая дыхание, ещё не угадывая – почему. Открыла глаза, нашла мой взгляд в полутьме, выдохнула, будто в последний раз, положила мне руку на сердце:
– Дыши, Ёжик, дыши. Ну дыши же, мне воздуха не хватает!
Вот так каждый раз: я перестаю дышать – она начинает задыхаться.
Ладно, спи. Земная моя, из созвездия Странных Рыб.
*
Очнулся вдруг, судорожно вздохнул, собираясь взвыть от горя.. выдохнул.. вдохнул опять, уже спокойнее, выплывая из судорог, начиная быть.
Ночник.
Тишина.
Рыженькая медсестра дремлет, откинувшись в кресле. Почему-то нужно назвать её ангелом, смутные какие-то ассоциации..
Провода на липучках, словно сассапариль.. что-то громоздкое справа, с ползущей ломаной линией на мониторе, как абрис ночного Кавказа в ночном прицеле..
Хорошо, что я пришел в себя когда ночь, тишина и рыжий ангел спит.
А может – не пришёл?
Может, просто из себя ненадолго вышел? Посмотрю, как тут, и вернусь.
В себя.
В мой мир.
В наш дом.
В последний свой бред
К последней своей и единственной женщине.
Чей голос зачем-то умоляет из близкого небытия:
– дыши, Ёжик! Дыши!

. . .

А ваши коменты со старого как-бы-сайта я графически увековечил и запихнул под спойлер 😉

открыть спойлер, нажав эту длинную дурацкую кнопку